Varda Ma
15 мая 2018 в 16:20
Привет, я Джоанна Харис из Спрингфилда, штатИллинойс. Мне 34 года. Я домохозяйка. Мой муж работает в ресторанном бизнесе.Я сижу дома и воспитываю наших детей, у нас их трое.Шесть лет назад я работала в фонде помощи детям стран с неблагополучной экономикой. Мы работали в Перу.Однажды во время одной из моих командировок в Перу, я оказалась в малонаселенном районе Перу, неподалеку от города Пукальпа.
Мы там контролировали строительство школы. Один человек из Филадельфии выделил свои личные деньги на строительство школы для бедных детей в Перу. И он обратился к нашей организации, чтобы мы могли проконтролировать весь процесс строительства, так как очень часто бывает, что выделенные деньги просто исчезают, или оказывается, что их почему то не хватает.
Ну в общем, я и еще двое моих коллег мужчин, мы там занимались постройкой этой школы.
И вот, однажды, нас позвали участвовать в одном шаманском ритуале.
В этом районе Перу живет очень много шаманов.
Ну и мои коллеги, согласились, а я нет. Потому что я христианка, я католичка, моя мама она француженка и она католичка, так что меня крестили еще в детстве. И потом я как-то вообще не люблю все эти мистические, эзотерические акции, все это шаманство, для меня это все является каким-то таким сатанизмом.
Но моим коллегам стало интересно и они пошли на этот шаманский ритуал, вернее не пошли на поплыли на лодках вниз по реке Укаяли (Ucayali).
Потому что все должно было происходить в маленьком индейском поселке. И я тоже решила с ними поехать, и хоть в ритуале я не собиралась участвовать, но я все-таки хотела поехать в Сельву, Сельва это джунгли так называются, я хотела посидеть у костра, послушать песни, потому что перуанские женщины очень красиво поют. А мы находились на территории племени Шипибо.
Это древнее индейское племя Шипибо.
И вот мы все поехали на лодках вниз по реке и остановились в одном маленьком селе расположенном прямо на берегу Укаяли.
Все пошли в большой круглый дом, чтобы проводить там ритуал, а я осталась на берегу, одна.
Я сидела на берегу. Было очень, очень красиво.
Я помню, я сидела, курила сигарету и смотрела на реку. Небо было звездное, звезды такие яркие, как фонари. Вообще возникла какая-то просто волшебная атмосфера. Весь лес был освещен таким ровным лунным светом. Река блестела и извивалась как будто змея.
А там в доме, где был ритуал, там стали петь женщины. Они пели так красиво, и даже мало того, что красиво, они пели как-то так проникновенно, так, как будто это была песня о самом главном в мире, о самом важном. И о чем-то таком очень знакомом. Эта песня она как бы мне напоминала о том, что я уже давно знала, но давно забыла.
И мне показалась, что как будто это моя мать мне поет.
Хотя я даже и не помню, чтобы моя мама мне пела. Но я вдруг, так почувствовала себя как в детстве. Как будто это моя мама, которой уже не было в живых, как будто она специально поет эту песню для меня.
И вдруг, мне стало очень, очень грустно. Но мне не стало плохо, наоборот, мне с одной стороны стало как-то так очень, очень хорошо, может быть в первый раз в жизни мне стало так хорошо, а с другой стороны мне стало очень грустно.
Очень, очень грустно.
И это была такая сильная и очень, очень светлая грусть.
Я стала плакать. Я даже не могла представить, что можно испытать такую светлую и красивую грусть. И вдруг, я совершенно отчетливо поняла, что я хочу домой.
Я не могу вам передать, что со мной случилось в эту минуту, когда я поняла, что я хочу домой. Все мое тело, моя душа, вся я целиком, я вдруг, очень захотела домой.
Но не в Спрингфилд, не к мужу, а домой.
И тогда я абсолютно четко осознала, что у меня есть дом, и что мой дом не где-то в США, и вообще это не какое-то конкретное место на земле, а что это где-то там, где-то там, где я не смогу вам объяснить, где.
И меня так сильно потянуло к моему настоящему дому.
Я вдруг, как бы проснулась и поняла, что оказывается, я же куда-то шла.
Что я же куда-то иду. Но я почему то забыла об этом и задержалась на пол-дороге.
И это вот открытие меня так сильно потрясло.
Я вдруг, поняла, из-за того, что я забыла, что я куда-то шла, из-за этого я остановилась.
Что я потерялась. И вот, я как будто снова сейчас нашлась.
Я как будто очнулась, понимаете?
Это была такая сцена, ну как будто меня мама отправила в магазин за хлебом, а я на обратном пути встретила своих подружек, ну и забыла, что мне нужно домой хлеб отнести, заигралась понимаете.
И вот, я там сидела на берегу, и вдруг, вспомнила, что мне же оказывается уже давно пора домой. Что я должна идти.
Я ясно увидела, что смысл жизни совсем не в том, чтобы просто жить, чтобы иметь семью, ходить на работу, помогать бедным детям в Перу, а смысл жизни в том, чтобы вернуться домой.
Что жизнь это путь.
И вот, там тогда, я впервые в жизни поняла, что такое путь.
Там я поняла, что мне открылся путь.
Что я спала и проснулась, и мне открылся путь и теперь мне нужно вернуться домой.
И там я вот так сидела и плакала.
Плакала от красоты, от горя, оттого, что я вот уже двадцать восемь лет живу на земле и даже не догадываюсь, о том, что на самом деле мне нужно идти домой.
Я не имела пути, я его потеряла.
И вот там в тот, момент, я его снова нашла. Я обрела путь.
А путь, это знаете, это ведь не философское понятие, это не концепция, не религия, путь – это как бы твоя физическая, или лучше сказать метафизическая связь с тем местом куда-ты должен вернуться.
Я не знаю, что это за место, я этого не знаю, но я тогда очень ясно почувствовала, что есть такое место куда я должна вернуться, и что это место это мой дом.
И что пока я туда не вернусь, я буду в пути. И что самое главное, это не забывать, что ты на пути домой.
Господи, это так страшно, не знать, что ты на пути.
Просто жить, и не иметь настоящего смысла в жизни, потому настоящий смысл в жизни только один, это путь.
И это так наивно просто верить что после смерти мы попадем в рай, или переродимся, или что мы исчезнем, просто жить и верить в какую-нибудь теорию, неважно в какую, просто верить и стоять на месте, никуда не идти.
Потому что рай или смерть это ведь всего лишь только концепции.
А путь это когда ты ясно понимаешь, что ты идешь домой. Я не знаю, как выглядит мой дом.
Я Христианка и я верю, что мой дом это Бог, это Иисус. Но вот тогда, там сидя на берегу этой перуанской реки, я поняла что Бог, Иисус, истина, рай это все только слова, это все еще не означает, что ты идешь по пути, потому что когда я проснулась, когда я очнулась, то я увидела, что путь это, как такая, знаете, узкая тропинка, которая ведет тебя сквозь весь этот холодный космос.
Путь это такое физическое ощущение, как будто тебя что-то тянет, как будто к тебе привязали веревку и тебя тащат на ней как овцу.
Путь это не идея, это состояние.
Это состояние такого вечного дискомфорта в этом мире, потому что ты понимаешь, что все вокруг это все только на время, что ты все это оставляешь, что тебя все это не касается потому что ты идешь дальше.
Тебе нечего тут делать, твой дом в другом месте, тебе нужно идти.
Путь это такое состояние жизни, при котором ты помнишь, что тебе все время нужно идти.
Я рада всех вас видеть, но мне нужно идти.
Я рада с вами жить, праздновать с вами дни рождения, ездить с вами на море, но мне нужно идти. Все это не мое, я не отсюда, я здесь просто прохожу мимо.
Путь это: «я должна идти, извините». Я должна сесть в лодку и плыть дальше Путь это такая маленькая речка, по которой ты плывешь в своей маленькой лодке.
И вокруг столько всего необъяснимого, столько страшного, столько всего агрессивного, но мне нужно плыть дальше и нигде не останавливаться, иначе есть риск, что я снова забуду о том, что мне нужно идти домой.
И теперь я больше всего в жизни боюсь, снова впасть в это состояние, когда человек не знает своего пути.
Это самая большая трагедия, которая может с нами произойти.
И вот я сидела тогда там на берегу реки, слушала как поют эти перуанские женщины и в моем сердце, прямо в моем сердце, открывался мой путь.
И мне очень хотелось поскорей его пройти, мне очень хотелось домой, я понимала, что вот это чувство тоски по моему настоящему дому, тоски по месту куда я должна прийти, вот это и есть то чувство, которое будет напоминать мне о пути.
Чтобы держать путь, нужно ощущать в своем сердце тоску, постоянную тоску по тому месту, куда я рано или поздно должна прийти.
Где-то есть мой настоящий дом, а путь – это тоска по этому дому, и это ниточка связывающая меня и этот мой дом. Я держу в руке один конец этой нитки, а другой конец уходит в темноту и в неизвестность, но я должна идти по этой нитке в эту неизвестность, потому единственно для чего я родилась в этом мире, это для того, чтобы вернуться домой.